Моя подруга Омела Велес приезжала на два дня в Крымск. Я могла ожидать любого человека в зоне ЧС, но только не ее. Два дня она принимала звонки по адресной помощи, была помощником Натальи, которая со словами "Мои приказы не обсуждаются" координировала развоз гум. помощи. Размещаю мнение Омелы в моем блоге. В тексте почти со всеми выводами согласна. Именно так. И спасибо, что ты приехала и помогла.    

Крымск: проверка на человечность

«Кто открывает утренние газеты без тайной надежды увидеть крупные заголовки, сообщающие о каком-нибудь необыкновенном несчастье? При условии, разумеется, что коснется оно не вас, а других». Айрис Мердок. Честный выигрыш

 

«А если оно нас касается?» Жители Крымска

В воскресенье я вернулась из Крымска и перед тем, как начать писать эту статью, два дня как после тяжелого наркоза, отходила от тошноты и головокружения. Не только и не столько потому, что там страшный запах (хотя и это тоже). А из-за того, что вся ситуация с душком. Душком халатности и замалчивания.

Все мы давно обожглись на молоке и волей-неволей дуем на воду, прежде чем поверить в добрые побуждения людей, так или иначе нуждающихся в пиаре. В первые дни после трагедии государство по непонятным причинам не объявило о сборе денег, поэтому помогать взялись звезды и представители общественных организаций: Наталья Водянова, Тина Канделаки, Илья Пономарев и прочие, и прочие.

Когда я, поддавшись общей волне сбора пожертвований, кинулась объезжать и обзванивать знакомых состоятельных людей, – предпринимателей и топ-менеджеров – ответ в большинстве случаев звучал так: «Ты уверена, что деньги пойдут именно в Крымск, а не на их новый Бентли?» Ответ разумный. Вера в добрые помысли – это одно, а гарантий тут никто не дает. Как можно быть в чем-то уверенным, если понять реальное положении дел из новостей на центральных каналах или собрать обрывочные сведения из интернета одинаково сложно. Практически невозможно. В одном случае, данные профессионально перетасованы, во втором – панически раздуты. Есть ли в Крымске добровольцы и сколько их, работает ли там МЧС, каковы масштабы трагедии и чего ждать в дальнейшем, – неясно. Доезжает ли гуманитарная помощь до места назначения или нет, – так же непонятно. Для того чтобы выяснить, нужно было ехать. А ехать было очень и очень страшно. В первую очередь, из-за того же незнания правды.

Собираясь в Крымск, бегая по магазинам в поисках респираторов, резиновых сапог и лекарств от дизентерии, проникаешься мыслью, что ты такой не один, и все вылетающие в Краснодар и Геленжик, едут на место трагедии. Утопия разбиваются о коллективный портрет людей, летящих с тобой одним рейсом. Да, самолет, оказывается заполненным, но вовсе не волонтерами, а отдыхающими. Та же история в аэропорту, где на сотню людей, приготовившихся мазать спину солнцезащитным кремом, мы с другом оказываемся парочкой странных персонажей в полной боевой готовности с рюкзаками наперевес, хотя от Краснодара до Крымска всего два часа езды на машине.

Избитое выражение о «городе контрастов» оказывается как никогда в тему. На подъезде к городу – все спокойно. Продают фрукты. Окончательно дезориентирует сюрреалистическая машина, обвешанная вениками для бани, расположившаяся в 20-ти километрах от города. Неужели кто-то покупает? И туда ли мы вообще едем?

В первые же минуты пребывания в городе понимаешь, что приехали по адресу. Где-то все идет, как шло. Работают магазины и гостиницы, гуляют люди. Но в лагерях – по-другому. Броуновское движение волонтеров, пытающихся без лишних проволочек отправить тебя копать траншею, сотрудники МЧС, подозрительно оглядывающие вновь прибывших, и что-то кричащие местные жители, – да, мы точно на месте.

Так же быстро понимаешь, как рождаются слухи. Перепивший местный, которого несколько раз на глазах у лагеря стошнило чем-то похожим на кровь (потом оказалось, что это красное вино), рождает легенду об эпидемии дизентерии и тифа. Пикирующие над головой военные вертолеты, по общему мнению, намечают маршрут сброса химикатов. Проехавшая на высокой скорости машина вызывает панический ужас попасть под вторую волну: «Наверняка водитель уже видел воду и быстрее уезжает из города». Страх-страх-страх.

Провокаторов не так много. Больше суеты и хаоса. Местные жители, пережившие нечеловеческий стресс и подогреваемые молчанием властей, готовы верить во что угодно, – лишь бы понять: что будет дальше и не пора ли опять спасаться. Вновь прибывшие волонтеры, спешащие запостить в Твиттер или Фейсбук все, что слышат, – передают истерическую волну все дальше и дальше. «Говорят, тут есть врач, который дал подписку о неразглашении. Так вот, там у них 3 тысячи трупов. Вешаю в твиттер». А где тот врач? Где те трупы? Никто не знает. Доказательство правдивости твоих слов – location «Крымск» в статусе.

Картину довершает борьба администрации с единственным источником информации в городе – радиостанцией «Электрон», выводящей в эфир звонки пострадавших. А они бывают разными, в том числе и истерическими. И хотя власти уже несколько раз столкнулись с последствиями неконтролируемой паники населения, выступать с официальными заявлениями никто не желает. Один из глав районов рассказал, как после появления очередного слуха разбилось около десять машин, спешивших уехать из города, а обезумевшие родители вбрасывали в окна проезжавших автомобилей детей с криком: «Спасите хотя бы их». Жаль, что причиной всех бед было сочтено не преступное молчание, а само радио, и вместо того, чтобы прийти на эфир и честно доложить об обстановке (мы ведь находимся в режиме ЧС, не так ли?), господин Ткачев предпочел радиоточку обесточить. Импровизированная партизанская война с заглушкой вышки, перебрасыванием электричества из соседнего магазина и запиранием дверей радиостанции на ключ кажется неуместной игрой между администрацией и журналистами, пытающимися дать людям хоть немного ясности. И уж тем более абсурдной видится ситуация в свете огромной нехватки рабочих рук. Ведь в то время, пока кто-то глушил вышку, он мог бы разбирать завалы, разве нет?

Что бы ни говорили власти, и что бы мы ни видели по ТВ, вплоть до последнего визита Путина, и спасателей, и военных катастрофически не хватало, а профессионалы, которых забросили в город, не всегда достаточно хорошо экипированы. Отсюда – несмешные курьезы. Гуманитарная помощь в основном приходит волонтерам, растрясшим общественность на помощь региону. Чего-то не хватает, а чего-то – в избытке. И если никому из местного населения уже не нужны зубные щетки, которые в лагерь прислали в немыслимых количествах, почему, казалось бы, не отдать их солдатам? На следующем же собрании ничтожный факт передачи зубных щеток оказывается мародерством, и восьмерых несчастных, жаждущих почисть зубы, с позором увольняют. Потом восстанавливают, – после длительных разговоров и объяснений. Такие дела: дисциплина…

По итогам первой недели работы, Крымск уже почти разобрали. Город разбит на муниципалитеты, курируемые главами районов. Один из них, Сергей Викторович, отвечает на все вопросы четко, по-армейски: «Да, ребята: матрацы нам нужны. Нет, с водой все в порядке». С точностью до дома рассказывает о нанесенных повреждениях: «В первый день непригодным для жизни признали три дома. Сейчас сорок пять». Скорее всего, жителям этих сорока пяти домов помогут. Но это в городе, – там где есть главы муниципалитетов и МЧС. В деревнях, для разбора которых пока не хватило спасателей, все не так благостно. Рвущиеся взять на себя функции профессиональных солдат волонтеры, в основном приехавшие за острыми ощущениями, быстро понимают, в какой ужас попали. Трупы животных, трупы людей, которые находят и на 9 день после трагедии, вдребезги разрушают не только мысли о подвигах, но и психику. Картинки, более подобающие фильму ужасов, чем курортной зоне, помноженные на 40-градусную жару, при которой сложно не то, что разгребать завалы, - а дышать и двигаться, – выбивают из колеи даже внешне непоколебимых мускулистых ребят, - таких как волонтер Денис из лагеря «Добрый», нашедший в заброшенном доме три трупа. И тем не менее, волонтеры идут в самые сложные зоны. Потому что на данный момент сделать это больше некому, а что будет дальше, - пока непонятно.

Несмотря на то, что о новых погибших немедленно узнает весь лагерь, ни одна из историй не смогла пошатнуть официальную версию о 171 погибшем. А значит, их больше. В разы или нет, – оценить сложно. Но не 171 человек уж явно.

Чтобы осознать, как ситуация далека от анонсируемой по ТВ, можно даже не выезжать в деревни. Достаточно провести день в лагере. Самое легкое задание – звонки пострадавшим, но и это мгновенно возвращает с небес на землю. За два часа я связалась с сорока нуждающимися в помощи. Да, есть те, кто бодро перечисляет, что им необходимо: «Привезите нам стиральный порошок, какую-нибудь одежду, еду и подгузники». Есть те, кто шутят, как жизнерадостный пенсионер Иван Петрович, сразу попросивший называть его Иваном: «У нас дом разрушило. Уже неделю ночуем с женой в машине. Так вот: у нас второй медовый месяц, - и давайте без отчества. И … посмотрите, вдруг у вас раскладушки какие-нибудь есть. Мы уже старенькие, - пора и отдохнуть». Но есть и такие, кто услышав про помощь, начинают плакать. Или молчат. Или говорят, что им уже ничего не нужно: «Спасибо. К чему теперь это все?» И вместо того, чтобы вешать себе на грудь ленточку за геройство, ты глотаешь комок в горле и звонишь-звонишь-звонишь.

Один лишь лагерь «Добрый», курируемый Аленой Поповой, обзванивает и объезжает за день до 130 точек, развозя до 350 кубов гуманитарной помощи. Это много. Очень много. И на это требуются люди, которые, слава богу, приезжают. Среди волонтеров есть и раздолбаи, и фантазеры, у которых «после обеда - подвиг», и ловцы приключений, собравшиеся потусоваться. Но они быстро отсеиваются и уезжают. А костяк остается. В суете, беготне и миллионе ссыпающихся на тебя заданий времени на то, чтобы как следует познакомиться, нет. Только вечером узнаешь, что люди, только что грузившие фуры и разбиравшие завалы, последние пару лет не поднимали ничего тяжелее пакета в супермаркете, а лопату (точнее лопатку) последний раз держали в руках в детстве – в песочнице. Пиарщики, журналисты, сотрудники рекламных агентств, экономисты, бухгалтеры, которые еще вчера назывались метросексуалами и хипстерами, отложили в сторонку айфоны и рэйбэны для того, чтобы сделать то, что, как нам казалось, мы делать давно разучились. Помогать ближним.

Выводы:

1. Банально, но факт: в ситуациях общего горя правительство должно научиться сотрудничать. Если оно не может мгновенно отреагировать на ситуацию, не нужно мешать тем, кто может и хочет. Не бороться с журналистами, не препятствовать волонтерам, а слушать, прислушиваться и делать выводы.

2. Нам всем нужно быть немного искреннее и терпимее. Судя по беспрецедентной реакции наших граждан, время добрых дел наконец наступило. Ужасно, что мы поняли это в такой ситуации, но поняли же. Мы живем в одной стране, а значит, должны друг другу помогать. Ибо если не мы, то кто?

3. МЧС – молодцы. Молодцы! Их мало, но то, как они выкладываются, достойно даже не уважения, а скорее низкого поклона. Не их вина в том, что их так мало. Главное, - что они борются за нас не на жизнь, а на смерть.

4. Волонтеры, по крайней мере те, кто понимал, зачем приехал, тоже молодцы. Да, большинство из нас -работники умственного труда, но на энтузиазме тоже можно многое сделать. А полученный опыт нужно переварить и сделать выводы: к сожалению, для того, чтобы помогать и чтобы выживать, нужно не только думать и говорить, но и делать. И делать многое.

5. И самое главное. То, ради чего я ехала. Побывав в лагере, я могу сказать точно. Помощь оседает не в карманах. Она доходит. Приезжают фуры с гуманитарной помощью. Компании и частные лица жертвуют генераторы, памперсы и все, что только производят и продают. Одна из местных компаний по строительству коттеджей, направила бригаду таджиков на разбор завалов, - в связи с чем, то рядом с одним, то с другим разрушенным домом появляется машина с ироничной в общем контексте надписью «Таунхаусы».

Собравшая несколько миллионов пожертвований Тина Канделаки не присматривается к новому джипу, а отправляет партнера разведывать обстановку. Итог – беседа с огромным количеством людей и понимание того, что нужно купить на собранные деньги. Алена Попова, одновременно руководящая деятельностью лагеря, выполняющая тяжелую физическую работу и успевающая давать интервью, организовала опрос населения, чтобы понять: что необходимо получить в ближайшем будущем. И жители Крымска получат все необходимое, независимо от того, сделает для них что-нибудь государство или нет. Люди сделают.

Итог.

Не бойтесь жертвовать, – перед вами отчитаются за каждую копейку. А если есть такая возможность, то не бойтесь приезжать. Будет страшно, будет очень-очень сложно, но по возвращении вы гарантированно поймете, что жизнь– это драгоценный подарок, который ни в коем случае нельзя растратить вхолостую. Иесли вы помогли кому-то справиться с бедой, то когда-то кто-то поможет вам. Абсолютно точно.