Вчера на Чистых прудах один из участников акции предложил всем поехать к раненым ОМОНовцам в госпиталь. Потому что, как он сказал: «Мы не звери». Меня сразу же спросили: «Ален, а Вы после сломанной руки своей поедете, а?» Отвечаю: «Да, я поеду». Да, я занимаюсь своим судом по руке. Но это правовой метод, суд. Но я против той жести, когда один народ одной страны власть настраивает против друг другу. Я не мать Тереза, но я поеду, потому что человек ранен. И я хочу с ним поговорить. И считаю это верным решением. И советую тем ОМОНовцам, которые забивали дубинками и распыляли слезоточивый газ прямо в лица протестующим, тоже наведаться в больницы к раненным. Это, ребят, и верно, и честно.

Никто не хочет гражданской войны. Мы хотим ПЕРЕМЕН, а не БОЙНИ. Я считала и считаю, что пойти и поговорить с ними — верное решение. Я везде и всем сказала, что не хочу, чтобы с нами туда шли тонны журналистов с камерами. Ибо это не пиар-история, а история про наше отношение внутри своей страны.

Так вот сегодня мы с Ильей Пономаервым стали их искать. Аккуратно обзвонила те госпитали, где, по данным разных источников, были омоновцы.

Со мной вежливо везде говорили, но ответ был один: «у нас их нет» и в регистрационном журнале их тоже нет. Наконец я их обнаружила в Клиническом госпитале ГУВД Москвы.

Говорила с начальником информационной службы ГУВД, который озвучил мне следующее: «Это опять дешевый пиар, потому что они пострадали от тех, кто на Чистых Прудах. Я говорю: «Ну, лично я тоже пострадала». И считаю, что наше решение — это верный шаг. Он прокомментировал: «Я считаю, что это дешевый пиар. К ним ходят родственники и друзья, а не люди с Чистых Прудов».

Теперь у меня вопрос: я бы хотела сама поговорить с теми, кто является пострадавшими в ОМОНе. Вы принимаете решение сами за себя. Зачем делать из нас пиарщиков, когда мы делаем важный шаг — это мы были без оружия, это мы сидели в автозаках, это у меня была сломана рука, и это мы не оскотинились и считаем, что по-человечески эти инициативы должны исходить не от нас. Я всегда считала и считаю, что если ты в больнице — это твое право решать, кого ты около своей кровати хочешь видеть, а кого — нет. Но только давайте зададимся вопросом, почему мы способны к диалогу, а они — нет.

И еще раз: не мать Тереза и не Папа Римский. Но я человек. И поступки у меня и тех ребят, которые являются ценностными и человеческими не надо подводить под странную теорию дешевого пиара.

Я призываю  пострадавших сотрудников ОМОНа связываться со мной или с Ильей Пономаревым.